Здесь вы не найдете красочных описаний трехдневных сухих голодовок, избиения лопатами, ударов током, опрыскиваний перцовыми баллончиками – это не наши методы. Мы строим наши отношения с кавказскими овчарками на четырёх столпах: уважении, доверии, любви и силе духа.
Энакин попал ко мне в возрасте двух лет, проведя половину своей жизни на метровой цепи на заброшенном участке с таджиками. Его историю вы можете прочитать
здесь. Когда мы привезли его на передержку, он напоминал Маугли: неухоженное, тощее, не социализированное существо, которое ничего в своей жизни не видело и не умело себя культурно вести.
Начали наше общение мы с еды. Я много времени проводила у вольера Эника, подкармливая его сосисками, сушеными легкими и творогом, говорила ему приятные слова и гладила нос. На прогулках Эник часто поднимал на меня взгляд, пытаясь понять, чего от меня ждать. Я улыбалась и гладила его по спине. Постепенно он начал мне доверять и понял, что от меня подвоха ждать не надо – я всегда иду к нему с добром, открыто и без страха. Я всегда спокойна, довольна и улыбаюсь. И я его люблю.
В то же время с моими рабочими – узбеками отношения не заладились. Испугавшись его размеров и невероятно длинных зубов, рабочие втайне от меня заходили к нему в вольер с лопатой. На всякий случай. Вдруг нападет. Они боялись, прикрывались черенком и ведрами, и реакция Эника была соответствующая: сначала он просто на них рычал и отходил в угол, а потом перестал запускать их в вольер. До сих пор он стоит насмерть: кидается на решетку, лает и плюётся при виде этих узбеков, и еще активно высматривает их на улице.